Культ Перуна отмечается у всех славянских народов, а также у литовцев и латышей. В соответствии с верованиями славянских и балтийских народов, предмет, в который ударила молния, становился священным. Имеется сообщение, датируемое XVII веком, о жмудском (Жмудь — внутренняя область Литвы, своеобразный естественный этнографический заповедник, где и до сих пор удается найти архаичные языковые формы и древние обычаи) крестьянине, горько сокрушавшемся по поводу того, что молния, ударившая рядом, не поразила его — иначе он мог бы стать бессмертным. Впрочем, увидев, что молния испепелила седло на его лошади, крестьянин обрадовался и тут же съел щепотку пепла, пояснив, что теперь будет жить долго, счастливо, приобретет дар ворожбы и заклинания огня.
Корень имени Перун означает в широком смысле “ударять, бить, наносить удар”. Перун — “тот, кто ударяет”. Балтийские народы почитали подобное божество, называя его в Литве Перкунас, а в Латвии Перконс. Опустим здесь интересные рассуждения лингвистов, обнаруживающих связи этого корня с латинским наименованием дуба, с кельтским и готским “дубрава”. В той же Жмуди еще в XVII веке дуб почитали как дерево Перку-наса. Р. Якобсон, проследив эволюцию корня, входящего в имя Перкуна-Перкунаса, утверждает, что древнерусский автор, осуждающий тех, кто “жертвы приносят... берегиням”, имеет в виду не неких нечистых дев, а “прегини” — священные дубовые рощи, посвященные богу-громовержцу. Вопрос этот остается спорным.

Древние русские тексты, говорящие о Перуне, наиболее многочисленны и хорошо датированы. К ним мы вернемся, а пока посмотрим, что говорят о Перуне в других областях славянского мира.

Южные славяне, осевшие на Балканском полуострове примерно в V веке н. э., знали не только Перуна, но и его супругу — Перперуну. На Балканах можно найти такие топонимы, как Перун, Перунич, Перунович, Перуницка Глава, Перуний Верх, Перунья Весь, Перунья Дубрава и множество-других.

В Моравии и Словакии и заклятиях не поминали Перуна прямо, используя выражения “паром” или “гром”. У западных славян отмечается наряду с Перуном и Перунец, что дает возможность многим ученым поупраж-няться в спорах по поводу того, является ли последний сыном Перуна или неким специфическим Перуном-малым.

Верховный бог славян, хозяин грома и молнии, побеждающий Змея в процессе циклической трансформации природы, появляется еще под несколькими именами. В качестве верховного божества Перун занимает то же положение, что в иных мифологиях Митра, Мазда, Зевс, Юпитер — боги-патриархи, бог-отцы, главы рода, племени, обеспечивающего их единство и благосостояние, формирующего их отношение к окружающему миру, задающего соответствующие этические нормы. Своеобразные исторические условия, сложившиеся на западной границе расселения славян между Эльбой и Одером (тогда Лабой и Одрой), привели к тому, что у них Перун, подобно многоликому Индре индийских вед, передал ряд функций своим персонификациям.

Историки западного славянства полагают, что сильное давление западного христианства, ставившее под угрозу существование политических образований славян, заставило их приспособиться к требованиям эпохи и в ускоренном порядке создать культ, способный конкурировать с христианством, объединяя общество. Именно таково объяснение появления ряда персонификаций или ипостасей Перуна у западных славян.

СВЯТОВИТ (Свентовит). Имя этого бога означает того, кто распоряжается добрыми магическими силами, “свитого”. Второй элемент — суффикс “вит” повторяется во многих именах богов, о значении его ведутся споры. Чаще всего объясняют его происхождение от того же корня, что и “витязь” — воин и одновременно хозяин. Германское происхождение этого суффикса менее вероятно. Заметим попутно, что славянский “свет”, иранский “спента”, литовский “свентас” являлись определениями оплодотворяющей жизнедеятельной силы природы. Стоит здесь же отметить использование христианскими миссионерами на этих территориях приема, довольно характерного для их деятельности: попытки идентифицировать Святовита — Свентовита с католическим святым Виттом.

Культовый центр Свентовита располагался на узком, труднодоступном мысе на побережье Балтики, в районе острова Рюген (слав- Ругия) в Арконе. Автор подробнейшего описания этого святилища и отправляемых там обрядов Сакс Грамматик — практически современник разрушения этого центра датским королем Вольдемаром в 1168 году — сообщает, что “идола этого почитало все славянство, и их короли издалека ему свои дары привозили. В иных местах у этого бога были иные, меньшие храмы с жрецами меньшего достоинства”.

Святилище находилось на площади и было окружено стенами, составлявшими квадрат примерно тридцать на тридцать метров, со стенами, украшенными барельефами и росписью. Крыша была красного цвета. Внутри этого здания находился внутренний храм — выгороженное пространство, завешенное коврами. В этом огражденном пространстве стояла огромная деревянная статуя с четырьмя головами. Лица статуй — с усами и прической, характерными для славян, населявших в те времена нынешний Рюген. В правой руке — рог из драгоценного сплава, который во время обрядов наполняли вином, чтобы по состоянию жидкости делать выводы об урожае будущего года. На статуе были изображены удила, верховое седло и иные знаки; картину дополнял огромный меч, ножны и рукоятка которого были богато изукрашены серебром. Кроме выяснения судеб будущего урожая (эти предсказания воспринимались очень серьезно — жрец тут же оповещал собравшихся, можно ли свободно распоряжаться имеющимися запасами, или следует часть имеющегося зерна оставить на будущий год, обещающий быть неурожайным), ворожили и по поводу исхода предполагаемых битв, проводя белого коня, считавшегося собственностью Свентовита, между рядами разложенного на земле оружия. Если конь хотя бы раз пересекал ряд с левой ноги, от предполагаемого похода отказывались.

Это описание весьма обширно и подробно, и ученые сделали на его основании множество далеко идущих выводов, из которых мы упомянем утверждение, что четыре лица идола — не только символизируют четыре стороны света, но являются символом четвертого дня недели — четверга, что выводится из особого значения этого дня в верованиях прибалтийских народов. Отмечают, что название четверга в иных языках индревропейской группы — lovis dies, Donnerstag, Thursday и др. тесно связаны с соответствующим верховным божеством-громовержцем.

Именно Свентовит, как и иные подобные ему божества у индийцев, римлян и германцев, владеет одновременно и божественным оружием — молнией — и властью над божественным напитком. Вино — или у других народов иные алкогольные напитки — прежде всего является средством, повышающим энергию и имеющим волшебную, чудотворную силу, пополнить которую стремятся даже боги.

РУЕВИТ и два его товарища. Уже известный нам Сакс Грамматик сообщает также о боге Руевите (Ругивит, Ринвит). Ему было посвящено капище, датированное XI-XII вв., находившееся рядом с местами, где воздавали честь Поревиту и Поренуту.

Дубовая статуя этого бога имела голову с семью лицами, на поясе у него висело семь боевых мечей, а восьмой был накрепко привязан к правой руке. Под губами статуи свили гнездо ласточки, что вызвало у разрушивших храм датчан неуместное веселье — они не знали, что почти все славяне почитают ласточек “птичками божьими”, приносящими весну и символизирующими души умерших. Ласточек охраняло табу, изредка нарушавшееся для того, чтобы добыть ласточкино сердце — безошибочно действующее приворотное средство.

Большинство языковедов считают, что имя Руевита означает “хозяин Рун”, то есть — Рюгена. Иногда происхождение этого имени связывают с другим корнем, а именно со старопольскими rzwa, rzwiec и с одним из дневнерусских названий ноября — “руень” (грудень).

Во всяком случае, военные функции Руевита, несомненно являющимся одним из воплощения Перуна, неоспоримы.

Семь лиц этого бога иногда объясняют тем, что этот герой славянского пантеона некогда был завезен через Балтику от угро-финских народов, у которых широко распространен миф о семи братьях, превращающихся в птиц. С этим якобы хорошо согласуется наличие ласточкиного гнезда на лице Руевита.

Его сосед ПОРЕВИТ имел совершенно иное обличье.

“Книтлинг-сага”, повествующая о разрушении датчанами славянских храмов на балтийском побережье, дает его имя как Пурувит. Иногда это интерпретируют как Боро-вит — “хозяин бора” или как “Боревит” — сильный в борении, что малоубедительно, принимая во внимание отсутствие у этого бога каких-либо военных аксессуаров и одновременно явный избыток у его соседа Руевита. Иногда производят его имя от того же корня, что содержится в слове “напор” или “напряжение”.

ПОРЕНУТ — второй сосед Руевита. Статуя его имела четыре лица, развернутых на четыре стороны света, и пятое лицо на груди, лоб которого божество поддерживало своей левой рукой, а подбородок — правой. Иногда полагают, что датчане каким-то образом деформировали его имя до неузнаваемости, иногда — что это был Перунец или Перунич — “малый Перун”.

С некоторой натяжкой можно принять предположение о том, что эти три бога являлись тремя ипостасями самого Перуна — один раз Перуна воинствующего — Руевит, во второй раз как воплощение силы, порыва и напора, в третий раз — древнейшее, огрубленное воплощение высшего божества.

ЯРИЛА — ЯРОВИТ. В 1128 году священник-миссионер спрятался от враждебно настроенной толпы в районе Вологощи (ныне Вольгаст в Германии) в храм, где на стене висел большой щит, обитый листами золота. Как правило, к этому щиту не прикасались и лишь во время войны выносили его из храма, полагая, что таким образом получат благосклонность соответствующего божества. Миссионер повесил щит себе на шею и вышел из храма, чем до полусмерти перепугал всех собравшихся, которые приняли его за бога Яровита.

Происхождение имени этого бога не вызывает сомнений. Славянский корень “яр” почти во всех языках этой группы означает “силу, проистекающую из молодости”, “жар”.

Военные атрибуты и схожее строение имен Яровита и Свентовита позволяют говорить об их тесной связи с Перуном.

В. Иванов и В. Топоров приводят в доказательство этого текст, записанный в прошлом веке в Белоруссии, где рассказывается о Яриле как о молодом человеке в белых одеждах и с человеческой головой в правой руке, со ржаными колосьями в левой, в венке из трав и на белом коне.

В культовых выражениях кроме имен Яровит и Ярила встречается имя Ярун (Суздальская летопись).

Как это часто случалось, после введения христианства культ Яровита — Ярилы не исчез, а слился с культом христианского святого — Георгия, тем более что дни, когда отмечались праздники, посвященные Яриле и Георгию, отличались всего на три дня — 23 и 27 апреля. В день христианского святого отправляли явно языческие обычаи — сжигали либо топили куклу Марены (Мармары), воплощающей смерть. Этим праздником начинался новый цикл природы, и это хорошо согласуется с иногда встречающимся в народных верованиях противопоставлением Ярилы молодого Яриле старому, который обязан весной уступать место своему наследнику, возможно в борьбе.

Вряд ли можно найти противоречие между двойными функциями Ярилы-Яровита-Яруна. Могучий воин, с одной стороны, и покровитель полей, с другой — это функции Юпитера, который сходил к земледельцам во время весенних праздников — ювеналий, происходивших 23 апреля. Литовский Перкунас тоже не ленился лично, громом, провозгласить начало весны, дав тем самым разрешение на начало полевых работ.

ВЕЛЕС (или Волос) более всего известен по письменным источникам Древней Руси. “Повесть временных лет”, древнейшая русская летопись, называет его “скотий бог”.

Оттуда же мы узнаем, что во время заключения договора с греками в 971 году “вся Русь” клялась этим божеством, в то время как воины клялись Перуном.

Если присмотреться к хронологии событий поближе, то выясняется следующее: в году 907-м князь Олег и его дружина приносили присягу так: “по праву русскому клялись своим оружием и Перуном, своим богом, и Волосом, богом скотьим, и мир был так подтвержден”.

В году 944-м (или 945-м) в подобном случае клялись коллективно и лишь Перуном,

В третий раз, в году 971-м или 972-м, дружина князя клялась Перуном, а остальные — “вся Русь” — клялись Белесом.

Некоторые объясняют склонность клясться Перуном именно воинов тем, что они, будучи варягами, мыслили широко, по-индоевропейски, и, произнося “Перун”, имели в виду свое высшее божество — громовержца Тора (Торуна).

Углубляясь в этот вопрос, можно выяснить, что те, кто клялись Перуном, в случае нарушения клятвы должны были быть поражены собственным оружием, а те, кто клялись Волосом, говорили, что в этом случае “да будем золоты, как золото”. Такая кара божья могла бы показаться бессмысленной, если не знать, что речь идет о золотухе — вторичном туберкулезе кожи, скрофулодермозе, вызывающем сильное пожелтение кожи и причиняющем жертве невыносимые страдания.

“Скотий бог” тоже не следует понимать однозначно, как всего лишь бог, покровительствующий домашнему скоту. В середине XIV в., когда христианство, казалось бы, совершенно утвердилось в Центральной Европе, князь Кестут присягал Людвигу Венгерскому на Волыни, привязав между двумя столбами рыжего быка, перерезав ему вену и обильно умывшись этой кровью и помазав ею своих приближенных. Таким образом, если принять, что Велес-Волос был тесно связан с обрядом принесения клятвы, становится понятно, отчего его имя в древнерусском источнике произносится наряду с именем Перуна.

Хотя в “Повести временных лет” Велес не упоминается в числе богов, сброшенных Владимиром после крещения Руси в Днепр, другая легенда о крещении Владимиром Руси говорит о таком эпизоде, а “Слово о полке Игореве” прямо определяет Бояна как внука Велеса.

Мифология и фольклор балтийских народов, часто помогающие анализировать явления, происходящие в аналогичных сферах славянского мира, включают множество сверхъестественных существ, в имени которых встречается корень “вел”, — от христианизированных дьяволят “велинас”, “велняс” и “велс” до бога смерти Велса и хранителя присяги Велеса (Велинаса), являющегося к тому же охотником и опекуном домашнего скота, который способен превращаться в быка.

Видимо, именно эти факты подтолкнули столетие назад Фердинанда де Соссера к предположению о тесной генетической связи между Велинасом — Велесом и ведическим Варуном. Его мысли о сходстве сферы действий этих богов с тех пор нашли подтверждение, хотя отыскать единство происхождения имен этих богов трудновато. Впрочем, иногда предполагают, что имя Велеса происходит не прямо от имени Варуна, но через промежуточную стадию — малозначительного ведического демона по имени Вала — властителя и покровителя домашнего скота.

ТРИГЛАВ. Описание этого божества можно начать с письменного сообщения о взятии славянской Бренны (ныне Бранденбург) в середине XII века. Статуя этого бога была триглавой, а глаза и уши были прикрыты золотой тканью. Жрецы храма поясняли, что данный бог имеет три головы, оттого что следит за тремя царствами — небесным, земным и подземным, а глаза и уши прикрыты для того, чтобы он людских грехов не видел и не слышал.

В иных документах сообщаются подробности, почти буквально совпадающие с описанием обрядов в капище Свентовита: тот же конь, принадлежащий богу, специально приставленный к нему жрец и ритуалы, позволявшие судить о целесообразности начала очередного военного похода, совершавшиеся с участием священного коня.

Происхождение имени Триглава самоочевидно, однако его появление в славянском пантеоне и распространенность еще не до конца выяснены. Предполагали даже, что это божество возникло под влиянием христианской Святой Троицы, что кажется малообоснованным, поскольку еще в дохристианские времена в Великом Новгороде почитался Триглав, под которым подразумевались Сварог, Перун и Свентовит, а ранее — Сварог, Перун и Велес.

ТРОЯН. Деяния Трояна описывают три древнерусских письменных источника. “Дорога Богородицы через муки” осуждает тех, кто “за божества признавали людей: Трояна, Хорса, Перуна”. “Слово и откровение святых апостолов” сообщает, что некогда “люди верили во многих богов, в Перуна, в Хорса, Дия и Трояна, и многих иных, но это были люди... Троян был косарем в Риме...”.

Некоторые ученые склонны согласиться с последним источником, полагая, что славяне приняли с Балкан культ римского императора “божественного Траяна” (Дивус Траянус), откуда могло взяться “Дий и Троян”.

Третий источник, однако, “Слово о полку Игоревен, похоже, оспаривает вышеприведенную аргументацию, сообщая о текущем времени как о “седьмом веке Трояньем”, “стежке Трояньей”, “земле Трояньей”.

У южных и частично у восточных славян существует миф о Трояне — чудище, появляющемся ночью: у него восковые крылья и козьи уши.

Выяснение происхождения триглавых богов осложнено тем, что во всех индоевропейских верованиях в том или ином виде встречаются существа с тремя головами, иногда являющиеся единым изображением трех богов, иногда — воплощением какого-то отдельного бога. Сложно опираться и на топонимы типа “Триглав”, поскольку их часто образуют по топографическим признакам.

СВАРОГ. Несмотря на большое количество письменных свидетельств, касающихся Сварога, как у восточных, так и у западных славян, трудно найти его место в славянской мифологии.

Проще всего было бы отделаться от этого вопроса, сообщив, что Сварог символизирует огонь, в то время как Дажьбог — солнце, добавив пару фраз о потребностях аграрного общества именно ..в таких богах. Однако верования индоевропейских народов не были столь примитивны, охватывая целостность микро- и макрокосмоса, создавая обширную концепцию культа огня, деля его на три сферы: огонь земной, огонь стихий и огонь небесный — солнце. В индийской мифологии такому делению соответствуют божества огня земного — Агни, огня воздушного — Индра и огня солнечного — Сурья.

Солнце издавна почиталось в славянской культуре в различных формах. В Польше, в Полесье и на Украине восход солнца приветствовали с обнаженной головой, обращаясь к нему с молитвой. Древнерусский источник XI-X вв. с осуждением (с христианских позиций) говорит о людях, которые “почитают полдень и кланяются, туда оборотившись”. У южных славян был обычай клясться солнцем, причем распространено это было среди простонародья. В Польше и Чехии, напротив, клялись солнцем люди высокородные. Общим для всех славян является утверждение, что солнышко “пляшет” или “радуется”, а в особенности на Пасху. Широко распространено среди славянских народов поверье во взаимную враждебность солнца и змей.

Во многих мифологиях отмечаются сходные явления: существа высшие, сотворившие мир, по завершении этого акта становятся пассивными, уступают место наследникам, активно вмешивающимся в дела людей.

Оставаясь даже в рамках древнерусской мифологии, можно найти различные варианты преемственности высших функций среди богов. Иногда считают, что творцом Сварога было Солнце, а сам Сварог породил Дажьбога. Иногда Сварожич выступает отдельным божеством, а иногда сыном Сварога, выкованным отцом-кузнецом.

СВАРОЖИЧ, видимо, выполнял функции божества следующего ряда, то есть бога огня земного, домашнего и жертвенного. Напомним, что имя Сварожич не обязательно означает сына Сварога, а может быть уменьшительным от него.

Исследователи отмечают, что в наибольшей степени культ огня и очага отмечался в западных Украине и Белоруссии; затем — на Руси, Украине и на Балканах;

в меньшей степени почитали огонь западные славяне. Полагают, что отмечающиеся в славянском мире праздники огня, как правило, на Иванов день, носят явно языческое происхождение. Повсеместным среди славян был обычай постоянно сохранять в домашнем очаге жар, перевозить его с собой на новое место жительства, дарить его сыну, выстроившему себе новый дом

Если этот набор культурных норм и обычаев достаточно объясняет значение культа Сварожича на Руси, то развитие его культа у западных славян требует расширить полномочия Сварожича и на огонь атмосферный — молнию, поскольку там его облик приобретал явно воинственные черты. Такое взаимное перекрывание функций и полномочий отмечается у богов индийских вед.

ДАЖЬБОГ. Если верить толкованию одной из современных книг, Дажьбог — “один из древнейших славянских богов, бог всей Вселенной, солнечный бог, сын Перуна и русалки Роси, прародитель русского народа. Согласно “Велесовой книге” он породил русских людей через корову Земун, победил Велеса и освободил коров и воды. Победил Кощея и вызвал всемирный потоп. Супруг Златогорки, Марены, Живы”.

Источники научные по этому поводу выражаются гораздо более осторожно, сообщая, что этот бог принадлежит, очевидно, исключительно к сфере жертвоприношений и домашнего хозяйства. Имя его, правда, споров не вызывает: здесь все согласны с тем, что оно происходит от повелительного наклонения глагола “дать” и корня “бог”, единого для слов “божество” и “богатство”. Итак, это бог, раздающий богатство.

В старопольском языке Дажьбог в качестве имени дожил чуть ли не до наших дней. В сербском фольклоре известен Даждьбог. Можно было бы найти и иные параллели, но вместо этого упомянем об интересном предположении Н. Гусевой, отметившей возможность связи первого корня в имени этого бога с иранским Даг — сжигать и указавшей на индийское божество ДАКША, воплощавшее творческую силу и энергию. Связь этого божества с огнем давала возможность поместить Дажь-бога в окружение Сварога. Если ни Сварог, ни Сварожич не попали в пантеон (“Повесть временных лет”), то, быть может, именно их место и занял там Дажьбог. Это место было, судя по всему, немаловажным, поскольку “Слово о полку Игореве” называет русских князей внуками Дажьбога.”

Цитируется по изданию: “В мире мифов и легенд”
Автор: Синельченко В.Н., Петров М.Б