Продолжает жить традиция игры на гуслях в Новгороде, Чудове, Вологде, Архангельске, Тихвине.

Само слово «гусли» происходит от старославянского глагола «густи» (густы) — гудеть на струнах. «Начало их истории теряется в глубине веков. Первые упоминания мы находим еще во II веке нашей эры. Свидетельство об общей музыкальности славянских племен встречается в более поздние времена. Начиная с IX—XI веков гусли упоминаются в житийной литературе и летописях. Героями былин часто становились мастера гусельной игры. В новгородском былинном цикле тоже свои герои, главным достоинством которых было гусельное мастерство. Этим искусством славился Садко, новгородский гость, и Василий Буслаев...»*(*А. Кошелев. Гусли звончатые // Народное творчество. 1993,№ 1—2, с. 24—25.)

Во время игры гусли клали на колени нижней боковой стороной, колками влево. Руки опускали на инструмент сверху, как бы закрепляя его положение более устойчиво. Левая рука «ходила по струнам и между струн», а правая могла применять различные способы извлечения звука. Обычно использовался прием «бряцания», как при игре на балалайке. Ритмический рисунок менялся в зависимости от опыта исполнителя, знания им приемов и навыков игры, от его природных данных.

Сегодня изучением гусельной игры и возвращением этого инструмента в практику музицирования фольклорных коллективов занимается Центр музыкальных древностей в Новгороде.

Еще в 30-е годы XX столетия гусли широко бытовали в Хвойнинском районе Новгородской области. Были выявлены семь гусляров, один из которых имел инструмент собственного изготовления. Почти 50 лет гусляры не брали в руки гусельки. И вот они снова зазвучали.

Вернувшись из экспедиции по Хвойнинскому району в 1992 г., руководитель Новгородского центра музыкальных древностей В.И. Поветкин писал: «В хвойнинских деревнях многие старожилы расскажут вам о гуслях: что они видели их, слышали, пытались играть и даже мастерили 5—7-струнные гусельки еще детскими своими ручонками. У кого-то гусли бережно хранились. Но сгорел дом, и сгорели гусли вместе со всем нажитым, как сгорел дом в д. Шилово у Степана Ивановича. Осталась лишь неугасимая до самой кончины боль об утрате. Но в иных, выстоявших, обезлюдевших домах нет-нет да и убережет горемычный домовой себе же в утеху деревянный короб с оборванными струнами. Иные пожилые селяне, если дашь им исправные гусли, подивятся на свои похожие на корни персты, расставят их неловко меж струн, забрякают. И чудо-персты даже спустя 60 лет «помнят», как надо играть. Удивившись, расскажут тебе о былом, о некогда многолюдных деревенских праздниках с песнями, плясками под гусли».

Гусли

Наигрыш под песниХорошо в гусли играёшь, но ни так, как дорогой.
А как мой-то заиграёт, грудь заколёт, как иглой!

А гусли весело играют, гусленист ломаётце.
А ниужели, гусленист, вам деушка ни ндравитце?

Поплешите, мои ножиньки, пока вы подо мной.
Никовда вы ни устанете, играёт дорогой.

Я плясать-то ни умею, я и ни научена.
Я сама-то ни устала, игрока замучела.

Мы по этому по полику плесали и ни рас.
Золотые ваши ручиньки играют в самой рас.

До чово мы доплесали, стала чёрной тропочка.
А типерь пускай попляшет игрока залёточка.

Ни хотела я плесать, я ево стесняласе,
Как гармошка заиграла, я ни удержаласе.

Я под эту-то минорочку плесала и ни рас.
Золотые ваши ручиньки играют в самой рас.