В дальней сторонке над полотном
белое солнце встает.
Женщина на полустанке степном
старую песню поет.

Тихо поет и стирает белье
под глинобитной стеной.
Сохнут жемчужные крылья ее
рядом с одежкой земной.

Войлочный полог слегка отведя,
щуря глазенки со сна,
в дикий простор загляделось дитя,
где полыхает весна.

Русь! Подорожник, взлетающий в синь,
стирка посконных рубах,
и половецких полонов полынь
песней горчит на губах.

Что за тоска в этой песне без слов,
если, обживши углы,
тенью кибиток и дымом костров
бабы твои тяжелы?

Давних кочевий загадочный гул,
вещая музыка их –
снова мелькнут в очертаниях скул
и захолустий твоих.

Здесь на курганах бела лебеда.
Стынет в оврагах вода.
По-над дорогой свистят провода.
Мимо стучат поезда.

Пламя корежит сухой карагач
в черных камнях очага.
Всадник, пригнувшись, уносится вскачь,
словно гонец Кончака...